Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Симич: Бедный ребенок.
Милан: Он ей, знаете, оставил все. И квартиру, и деньги. Мы сейчас, в сущности, живем у нее.
Жанна замечает Милана. Кричит.
Жанна: Милан!
Милан и Симич оборачиваются. Симич встает, как и обычно перед женщинами. Милан только машет рукой.
Жанна: Я слышала у тебя девочка! Поздравляю.
Милан: Да, девочка. Спасибо.
Жанна: Будьте счастливы!
Милан кивает, кисло улыбается.
Симич: Милан, что же вы не сказали? У вас родилась дочь!
Милан только кивает, также кисло улыбается.
Симич: Я, наверно, вас задекрживаю!
Милан: Не страшно. Но сейчас я уже должен идти.
Симич: Конечно, я понимаю.
Милан: Скажите, зачем вы меня позвали? Вы хотели мне что-то передать. А что? Что у вас в сумке? Что-нибудь важное, что-то, что вы думаете, я должен знать?
Симич осматривается.
Милан: В этом своем портфеле, который вы везде таскаете с собой, в этом облезлом портфеле, который вы все время прижимаете к себе, что там у вас? Что вы скрываете: письма, бумаги, документы? Там то, чем мой отец был на самом деле? И сейчас вы представляете, что было бы, если бы я узнал?
Симич не отвечает. Милан собственно этого и не ждал.
Милан: Какая разница: знаю я или не знаю. Сейчас все, в любом случае конец. Теперь это действительно не важно. Ему сейчас все равно.
Милан встает.
Милан: Мне сейчас, правда, надо идти.
Симич встает.
Симич: Конечно. Идите. Вот, возьмите.
Симич протягивает конверт. Милан невольно берет его. Он открывает его, внутри лежат лотерейные билеты. Самое малое пятьдесят.
Милан: Что это? Билеты… Лотерейные билеты?
Симич: Это вам отец оставил. Он просил меня вам их передать.
Милан смотрит номера на билетах. Чуть не плачет.
Милан: Спасибо вам, спасибо вам…
Симич: Ничего, сынок. Идите.
Милан уходит. Оборачивает.
Милан: Вас подвести куда-нибудь?
Симич осматривается.
Милан: Думаете?
Симич: Ну… можно.
Милан: Поехали.
Милан улыбается. Обнимает старика. Они уходят. Несколько мгновений на сцене не происходит ничего. Кроме того, что Жанна, шаг за шагом, настойчиво, ходят с одного края сцены на другой. Затем госпожа Петрович произносит.
г-жа Петрович: Какой неприятный этот молодой человек. Такой несимпатичный.
Жанна: Да, это так.
Жанна затягивается.
Жанна: И представь, у него есть и жена, и дети.
г-жа Петрович: Я слышала, слышала.
Они идут дальше.
г-жа Петрович: Знаешь что? Это мама тебе говорит. Ты лучше их всех.
Жанна улыбается. Немного грустно, но все-таки. Они недолго идут молча. И в конце концов уходят со сцены.
Затемнение
XVIIТерраса в доме Фредди. Стол отодвинут в сторону. Посередине стоит большая ванна, наполненная водой. Откуда-то сверху, из какой-то пустоты доносится песня в исполнении сопрано. Фреди держит под руку своего обписавшегося отца, вымазавшегося в сахаре, белого как дух, своего мерзкого отца. Медленно ведет его к ванной.
Фредди: Спокойно, папа. Спокойно. Время у нас есть. Мы никуда не уходим.
Старик не отвечает. У него все то же выражение лица, та же трость, тот же взгляд вдаль. Только весь он белый от сахара.
Фредди: Давай. Разденемся. Потихоньку. Не упади.
Фреди очень нежен с отцом. Медленно снимает с него одежду, почти едва дотрагиваясь до него.
Фредди: Как же ты так вымазался? И где только ты нашел столько сахара?
Фредди не ругается на отца. Он просто обеспокоен.
Фредди: Давай, сначала одну ногу, теперь другую. Обопрись на меня.
Йович ничего не понимает, ничего не слышит, не смотрит на сына. Фредди все же сажает его в ванну.
Фредди: Так. Отлично. Вода хорошая? Не слишком горячая?
Ответа нет. Фредди встает на колени, мочалкой, которую окунает в воду, трет ему спину.
Фредди: Спокойно, спокойно. Мы никуда не спешим. Никуда не уходим.
Фреди моет отца.
Фредди: Давай теперь лицо.
Отец ничего не понимает. Фредди все равно моет его. Потом делает гримасу отвращения. И тихо говорит.
Фредди: Но папа! Не в ванну же!
Старик смотрит куда-то вдаль.
Затемнение
XVIIIСкамейка в парке, та же самая. На ней сидят Надежда и Максим.
Макс: Я волновался.
Надежда: За кого? За меня или за себя?
Макс: Ты правда больше не будешь работать?
Надежда мотает головой.
Надежда: Осталась куча вещей и квартира. Я сейчас там живу.
Надежда вспоминает и предлагает. Ради приличия.
Надежда: Это здесь, сразу же за углом. Хочешь зайти?
Макс: Да нет, не стоит.
Надежда улыбается ему.
Надежда: Я тоже так думаю.
Они какое-то время молчат.
Макс: Знаешь, меня тоже не было, когда умерла мама. И на похоронах тоже. Я был в командировке.
Надежда: Это потому что ты боишься смерти. Что она заберет тебя.
Макс: Нет, это потому что похороны никому не нужны. Мертвым все равно, а живым от этого не легче. Кладбища — не для живых людей.
Надежда: А чего бы ты хотел? Чтобы тебя не хоронили?
Макс: Да.
Надежда: Чтобы тебя кремировали?
Макс: Нет!
Надежда: А что?
Макс: Ничего. Я бы не хотел ничего.
Надежда: Ну, что-то должно же быть.
Макс: Может, и не должно.
Надежда: Ну, однажды ты будешь должен умереть!
Макс: Откуда ты знаешь?
Они оба замолкают. Надежда смотрит на небо.
Надежда: Какой замечательный день. Говорят, что последний.
Макс: Иногда они ошибаются.
Надежда: Сказали, что с завтрашнего дня опять пойдут дожди.
Макс: Посмотрим.
Надежда: Не плохая эта новенькая, вместо Дады.
Макс: Вот, а могла бы ты быть на ее месте. Я мог это устроить…
Надежда смеется. Встает.
Надежда: Спасибо тебе.
Надежда протягивает ему руку.
Надежда: Ну, вот…
Макс встает. И тоже протягивает ей руку.
Макс: Уже уходишь?
Они пожимают друг другу руки. Как будто бы чужие.
Надежда: Надо.
Макс: И мне надо. Скажи, откуда ты узнала обо всем этом? Что это за трюк?
Надежда: Это не трюк.
Макс: А что же?
Надежда пожимает плечами.
Надежда: Не знаю.
Макс: А скажи… Ты еще что-нибудь знаешь?
Надежда: О тебе?
Макс: Например.
Надежда: А что?
Макс: Не знаю. Ну… Когда я…?
Надежда: Когда ты что?
Макс молчит.
Надежда: Умрешь?
Макс садится.
Макс: Я не люблю это слово.
Надежда: Это слово тебе ничего не сделает.
Надежда смотрит на него.
Надежда: Знаешь, как говорила бабушка? «Мне вообще не страшно умирать. Страшно только быть старой.»